ЗЕМФИРА - ГЕПОФИЗ РОЗЫ
Ой, чегой-то я такое написала... А фигли, ассоциация у меня такая.
Роза - это красиво, гипофиза, - это хреновина такая медицинская,
а Земфира, - это просто П...Ц.
Первый концерт супердевушки в Питере. Билеты у ДК Ленсовета идут
по два номинала. Москва. Презентация первого альбома в клубе
«Шестнадцать тонн». Из джипов гроздьями свешиваются братки кидающие
по 300 баксов за проходку.
Прикид: сарафан в синий цветочек поверх джинсов и футболки.
На сцене «многотонки» нескладно-ссутулившееся существо со
случайной ромашкой в голове. Кому понадобилось цеплять ей
в голову эту ромашку?
«И полетели ножи и
стаи упреков.
И заблудились во лжи и
в собственных чувствах.
Он тебя таки убьет, но
в самом финале.
А пока дыши весной - злой,
с кем захочешь.»
Московский бомонд пытался одекватно реагировать и критически
оценивать, даже зачем-то рассматривал одежку. Зеленый блестящий
комзол и тиновские раздолбанные кроссовки.
Нет, это не мода такая выпендрежная. Ей действительно
плевать на внешнее.
За три часа до начала, модный столичный стилист Алишер безуспешно
пытался изобразить макияж на Земфирином лице. Лицо Земфиры
макияж отторгало, как искусственную почку. Стилист в отчаянии
заламывал изящные руки. Земфира на стилиста плевала.
«Але!
Я девочка-пожар, девочка-брызги!
Внутри
прячу родар ловящий мысли!
Але!
Я девочка-скандал, девочка-воздух!
Але!
Я девочка-сума, девочка-вольно!»
Операторы с фотографами сошли от нее с ума. Она не получается ни
в фокусе ни в кадре. Константин Эрнст, реально помешавшийся
на Земфире, задушил дебютный клип «СПИД» из-за безобразных
крупных планов и угрюмой тени на Земфирином подбородке.
В «Аривидерчи», которые главный папик ОРТ сам снимал и
монтировал, крупных планов нет вообще, есть угловатая комната
и угловатая фигура, гитара в руках фигуры тоже выглядит угловато.
«Он - твой мальчик, ты - его девочка.
Он - обманщик, да и ты не припевочка.
Ты наследила, он же не понял
Что это было? Кто этот кроме?»
Это сколько лет нужно было доводить рашн эсиэблишмэнт до такого
состояния, что бы отсутствие эстэтики выглядело так эстэтично?
Ладно, Ксюха Стриж откровенно не модЕль, но хоть обаяния море
разлеванное, а ЭТА даже не обаятельная, она ОХ--ТЕЛЬНАЯ. Я честно
пыталась найти другое слово, но не ложаться на Земфиру слова,
так же как пудра с замазками. Так же как поток ее мыслей не
превращается в стихи. Это состояние, атмосфера, улет, это что
угодно, только не ямбы с хорреями.
«Я задыхаюсь от нежности,
от твоей-моей свежести.
Я знаю все твои трещинки,
я помню...»
Когда маленькой Земфире было 5, интеллигентные папики сдали деточку
в музыкальную школу. Успехи были на лицо: в 15 лет Земфира
стала капитаном сборной Рассии по баскетболу.
На эстрадное отделение училища искусств ее взяли сразу
на 2-й курс, а половина содержимого альбома «Земфира»
ваялась в больнице, где Земфира жила, не потому, что
болела, «там просто тихо и вид из окна красивый».
«Беда с тобою и со мною
С дорогой и с небом
со снегом, с желанием
В тумбочке «ОМ»
Румба! Румба!
Румба голяком и сплошняком,
Да по венам я пустила свое чувство.
Обнаглела. Пожалела бы себя.
Как?! Любила же тебя.»
Надо же, пока я про Земфиру, Коля Носков в «Антропологии»
Пастернака запел со скрипками и дирижером. Братки на пейджер
телегу прислали:
«Носков, ты конечно классный мужик, но че там у тебя за крендель
клешней машет?»
Ну как не любить братков за чистоту жанра и правду жизни? Кстати
Земфиру братки тоже любят, но «за бабу не держат», может потому
что воспринимают на равных?
«Мне до сих пор кажется, что наделять человека полом на сцене не
правильно».
«Узоры - и голова в бинтах
Стилеты - засели глубоко
Миноры - и я как на винтах.
Ракеты, ракеты
Летают далеко!»
Первой не мужчиной, которую перестали наделять полом была Жанна
Агузарова. Глядя на горбоносое безумие в тюльпанах и авоськах,
народ сам не понял за что полюбил Жанну, за кристально-чистый
голос или кристальную чистоту городской юродиевой. Зато вдруг
выяснилось, что улет от женского вокала возможен без всяких,
сисек-писек (набедренных взглядов и силиконовых радостей).
Правда Жанна почти не пела про любов. Она была и
осталась флюоресцентно-светящейся музой Питерского андеграунда.
Земфира стала его сплошным надрывом.
Сначала Земфиру только слышали. В волны радиочатов запиленных
вездесущими Натали с «Карамельками» ворвались искореженные
тоской звуки:
«Вороны-москвички меня разбудили.
Промокшие спички надежду убили...
Курить. Значит буду дольше жить.»
Немыслимый, ни на что не похожий голос захлебывался отчаянной болью
любви и безнадеги. Безбашенный, колючий сгусток энепргии выворачивал
эфир на изнанку, что бы зазвенеть весело и страшно:
« А у тебя спид ...
и значит мы умрем... »
Никаких слюней и романтически-выхолощенного флера, никаких
сладко-любовных сюси-пуси. Только выстраданное и больное
настоящее.
«...И будто бы я на расплавленом солнцем острове
Забытая теликом
я голый глухой апостол я
И капельки пота
И люди малюски
Латинские ноты
И ломанный русский...»
В конец опопсевшие DJ-и боялись оценивать явление Земфиры. На
предпоследнем Максидроме диктофонные записи ее песенок под
гитару передали Мумитролю Илье. Продюсер «троллей» Леня Бурлаков
тут же позвонил в город Земфириной жизни - Уфу и попросил прислать
еще, потом еще.
Потом, потрясенный от количества и качества,
Бурлаков выслал всей группе билеты, и через неделю они уже писали
альбом на Мосфильмовской студии. DJ-и кусали друг друга за локти.
Дебютный альбом сводили в Лондоне, в Beethoven Street Studio c
Ильей и Крисом Бренди альбомным продюсером «МТ». Лондон Земфире
понравился.
«Очень свой город. К нему не нужно приспосабливаться. Приезжаешь и
живешь».
Земфира вообще мало к чему приспосабливается, чем вызывает у
окружающих столбнячное состояние. Наш общий генетически
закомплексованный народ отвык, от того, что независимость и
естественность - это не поза, а нормальное хождение по жизни.
Что чувство может не только быть, но и звучать по настоящему.
И что талант иногда случается не от стильности и клевости, а от бога.
Дикий, необузданный, неприлизанный талант, с порваной гитарной струной
и ромашкой в спутанных волосах.
