Каждый пред Б.Г.- ом 
        наг
Жалок,
      наг
          и убог.
В каждой музыке
         Бах,
В каждом из нас Б.Г..
(И. Бродский, А. Моткин)

Он мэн крутой, он круче всех мужчин...
Все, что он пел - упражнения в любви
Того, у кого за спиной
Всегда был дом...
Наверно, когда он вернется домой,
Это будет музей...
Но если б он мог выбирать себя,
Он снова бы стал собой.

Если вы до сих пор не догадались: Борис Гребенщиков - лидер отметившего в июле сего года свое 27 летие легендарного "Аквариума".

Анатолий Моткин: 25 лет - не маленький срок, 25 лет вы играете рок. Первые 20 достаточно подробно описаны в книге составленной Ольгой Сигаревой. Каковы были основные вехи на пути "Аквариума" в последующие пять?

Борис Гребенщиков: Я думаю, что у Сигаревой тоже все было не подробно описно. И, потом, я как музыкант вех не знаю. Для меня это все, вы знаете... Я пишу песни, я пою песни и все.

А.М: Вы были первым, кто своим творчеством сформулировал что есть русский рок, а не рок по-русски. Что означает для вас сегодня брошенная вами неполных полтора десятка лет назад фраза "рок-н- ролл мертв"?

Б.Г.: Это концептуальный вопрос. Я его даже не понимаю. Это - песня. В песне - вся правда.

А.М.: Считаете ли вы русскую рок-культуру самодостаточной? Иными словами не является ли, на ваш взгляд, творчество многих культовых команд в России идейным и вербальным подстрочником их западных кумиров?

Б.Г.: Я считаю, что ни одна культура не бывает самодостаточной. Они все развиваются в связи друг с другом.

А.М.: Каков, на ваш взгляд, нынешний уровень искусства вообще и музыки в частности в России?

Б.Г.: Уровень в России довольно низкий.

А.М.: Наиболее популярной темой в беседах с представителями рок-тусовки в последнее время стал кризис рока в России. Одни утверждают, что никакого кризиса нет, другие, что это действительно ненормально, когда на протяжении долгих лет набор концертирующих не изменялся, третьи раз в год показывают, какая замечательная у нас молодежь. Каково ваше отношение к происходящему?

Б.Г.: Ну, вы знаете, меня всегда удивляло, что, теоретически талантливых людей всегда много, а фактически их нет совсем. Когда на огромную страну есть два-три человека, которые, в общем, не являются не пушкиными и не лермонтовыми, а находятся на, в общем- то, среднем уровне, это не может не удивлять.

А.М.: В одном из интервью в ответ на вопрос о природе текстов вашего т.н. русского цикла, вы сказали: "С крестьянином тульской губернии нельзя говорить о высоких материях, с ним надо разговаривать на его языке." Не боитесь ли вы прийти к излишне популяризированному воплощению собственных замыслов?

Б.Г.: Вы знаете я не помню, чтобы я говорил такую фразу, потому, что о высоких материях я очень много говорю. И, собственно, я такой же крестьянин как они. О самых высоких вещах надо говорить простыми словами. Упрощение это одно, а простота это другое. Все мы идем только к простоте. Я сейчас дошел, наконец то, до того, что я начал уже писать песни по поводу которых я уже не знаю я их пишу или нет. Я считаю, что главное для художника избавиться от понятия "Я" в творчестве.

А.М.: В конце восьмидесятых в эпоху эйфории и всеобщего рок-н- ролльного братства, возникло ощущение, что мы спаяны навеки, ибо в отличии от остальных нас объединяла не идеология, а музыка. Однако спустя всего пару лет в газетах стали появляться статьи, в которых вчерашние братья обливали друг-друга нечистотами. Неужели прав Дидуров, и процессу коммерциализации подверглись те, кто еще каких то десять лет назад воспринимался многими, как совесть поколения?

Б.Г.: Нет. Я думаю, что ничего подобного не происходит. Просто какие-то люди хотят зарабатывать деньги и быстро начинают родавать все, что у них есть. Когда Дидуров начинает с дикой силой выпускать пластинки и книги тех людей, которые были с ним знакомы, это наводит на вопрос "а почему?". Чего он вдруг решил выпускать то, что и так уже все выпустили даным-давно? Я расцениваю это лишь как банальное желание заработать.

А.М.: Как вы расцениваете радикальную политическую позицию, занятую такими людьми, как Егор Летов, Дмитрий Ревякин и, ныне покойный, Сергей Курехин?

Б.Г.: Как глупость, ну как это можно расценивать?!

А.М.: То есть на ваш взгляд это не является популистским шагом, призванным привлечь внимание?

Б.Г.: Вы знаете, про Курехина я говорить не буду, а то что делает Летов это, с моей точки зрения, чистая глупость, основанная просто на глубочайшем невежестве. А что делает Дима Ревякин я, честно говоря, не знаю. Я не общался с ним года два.

А.М.: В свое время вы слыли "ходячей энциклопедией" в области западной рок-поп музыки. Через некоторое время на вашу долю выпало познакомиться с некоторыми из тех, чьи записи являлись для вас откровением. Изменилось ли после вашего знакомства отношение к их творчеству? Сопоставимо ли, на ваш взгляд, по уровню то, что делали они и то, что делали вы и ваши соратники в России?

Б.Г.: Уровень один. Они делали это для своего мира, мы делали для своего мира и мы все живем в том месте, которое нас окружает. Сопоставим ли Пушкин с Китсом и Шелли? Не сопоставим потому, что они абсолютно разные поэты. Один стоит в одной культуре, другие в другой.

А.М.: Какая музыка из всего того, что вы слушали тогда, остается для вас актуальной по сей день?

Б.Г.: Вы знаете, я тогда слушал хорошую музыку, и я до сих пор ее слушаю. Просто это все больше и больше расширяется.

А.М.: Каково ваше отношение к западной и российской электронной музыке вроде той, которую делают "Prodigy","Future sounds of London", а также к подобным попыткам в России как, скажем, проект Сологубов - "Dead Ushki" ?

Б.Г.: С "Dead Ushki" мы сейчас с сотрудничаем и у меня очень хорошие отношения с ними. Я занимаюсь совершенно другим, но мне это все очень нравится.

А.М.: Как вы вообще относитесь к "rave-культуре", распространенной ныне на большей части Европы и России?

Б.Г.: Я мало с ними общаюсь, но, в принципе, все культуры хороши, кроме скучных.

А.М.: Сегодня в сводке новостей по каналу НТВ сообщили, что один из кумиров интеллектуальной молодежи конца 70-х, Брайан Ино, стоявший у истоков синтезаторной музыки, уже около полугода проживает в Питере. Известно ли вам, чем он сейчас занимается и какова причина его "переселения"?

Б.Г.: В данный момент он готовит обед для детей, и завтра утром он вылетает в Лондон.

А.М.: В интервью Александру Старцеву в 1989 голу вы сказали: "Была история "Аквариума" с "Синего альбома" по "Дети Декабря" и комментарий "Равноденствие". Чем при таком раскладе являются последующие работы "Аквариума"?

Б.Г.: Совершенно другой фазой. Были те альбомы, которые мы делали в девяностые годы и было к ним послесловие под названием "Гиперборея". Сейчас начинается совершенно новый этап.

А.М.: В том же интервью вы заявили: "Мы живые люди. Играть то хочется. можно стать садовником, но я лучше песни попишу." Не опасаетесь ли вы, что выход в свет слабых альбомов нанесет вред восприятию уже существующих?

Б.Г.: Я, пока что, не замечал у нас слабых альбомов. Если сравнить любой наш альбом со всем, что делают все остальные, можно легко увидеть, что у нас альбомы не такие слабые. Слабых альбомов мы не выпускаем.

А.М.: Ко мне поступила информация о том, что в начале декабря у вас выходит новый альбом. Что он будет из себя представлять?

Б.Г.: Начало новой фазы. Это мой первый сольный альбом.

А.М.: Как складываются ваши отношения с шоу-бизнесом?

Б.Г.: Никак - мы полностью разошлись. Шоу-бизнес мне не с какой стороны не интересен.

А.М.: Во время предыдущего визита в Израиль вы познакомились со Шломо Баром, лидером группы "Брейра hа-Тив'ит". Имело ли это знакомство некое продолжение?

Б.Г.: Пока нет, но я о нем очень тепло думаю - замечательный человек.

А.М.: С 1991 по 1993 год в Израиле достаточно часто проходили ваши коцерты. Что послужило поводом для столь длительного перерыва?

Б.Г.: Мы не определяем маршруты наших выступлений. Не приезжали - значит не звали, не звали - значит не получалось. Мы бы приехали. Мы работаем все время - перерывов с тех пор не было.

С Борисом Гребенщиковым беседовал Анатолий Моткин

наверх